Царь Кровь - Страница 97

– Он вспрыгнул на капот.

Иисус пожал плечами:

– Не обвиняйте себя. Все равно он уже был неуправляем. Приставал к нашим девушкам. Конечно, потом он всегда извинялся. Он рыдал от угрызений совести, он так раскаивался, но… – Иисус снова пожал плечами. – Ешьте, ешьте. Вкусно?

– Чудесно.

Кейт двумя руками подхватила кусок пиццы и ела с голодной жадностью.

– Отличная пицца, – добавил я. – И хлеб тоже. Мы уже полгода хлеба не пробовали.

– Нет дрожжей?

– Нет печей. Мы провели лето в палатках.

– Зима обещает быть холодной. – Иисус налил нам еще вина.

– Если земля не разогреется еще, – сказал я. – Тогда будем зимой ходить в шортах и в гавайках.

Не улыбнулся никто, включая меня. Шутка вышла неудачной – я сам, как только начал говорить, вспомнил черный палец, указывающий на Фаунтен-Мур. Земля горела, умирала растительность, пылали города.

Иисус пригубил вино.

– Плохо там, откуда вы сейчас?

– Почти все проблемы в тех местах, – сказала Кейт, – связаны с выходом ядовитого газа из трещин земной коры. Я оторвал себе приличный кусок пиццы.

– Сначала возникла серьезная проблема беженцев. Очень быстро кончились запасы провизии. За яблоко могли убить.

– А теперь люди едят друг друга, – фаталистически пожала плечами Кейт. – Люди – единственный продукт, который не в дефиците.

Я поглядел на Иисуса:

– Я так понимаю, что у вас нет недостатка в еде?

– Пока что это не проблема, Рик. Потоп выгнал людей из города за несколько дней. У них не было возможности грабить супермаркеты и склады. На некоторое время у нас запасов хватит.

– Сколько людей в вашей группе?

– Пятьдесят пять. То есть пятьдесят четыре после гибели Дебила.

– Вы уверены, что вода не поднимется выше? – спросила Кейт.

– Этого уровня она достигла через три недели после начала наводнения. Тьфу-тьфу, не сглазить бы – больше она не поднимается.

– На вас нападали другие группы?

– Пока что Бог миловал. Те, что ушли из Лондона, держатся на высоких местах к северу. Возвращаться они не рискуют. К тому же для этого нужны лодки.

– А как вышло с вами?

Иисус улыбнулся, огладив бороду.

– Как вы могли бы догадаться по акценту, я родом из Ливерпуля. Я не мог найти работу. У меня была жена и три дочери. И потому я решил попытать счастья в Лондоне. Несколько месяцев трудился на стройках. Потом меня уволили. Я убивал время в пабах за выпивкой. Когда деньги начали подходить к концу, я стал покупать виски и пить его в парках. Скоро дошел до того, что бутылка стала важнее крыши над головой. И тогда все деньги, что мне удавалось добыть, я стал тратить на выпивку.

– Ты стал бездомным?

– Да нет, Рик, у меня был дом. Отличный дом. Только он был внутри бутылки. Самый уютный дом, который можно себе представить.

– А остальные из твоей группы?

– Все бездомные. Люди, которым общество дало ногой в зубы.

Кейт сказала:

– Но ты их всех собрал и привел на этот остров?

Он благодарно поклонился Кейт:

– Точная формулировка, мисс Робинсон.

– И они назвали тебя Иисусом?

Он кивнул:

– В старые времена общество награждало добрые дела медалями и титулами. Эти люди дали мне имя Иисус в знак благодарности.

– Ты проделал отличную работу, – сказала Кейт. – У всех сытый вид.

Он усмехнулся:

– И они перестали быть бездомными. – Он наклонился вперед. – Для вас двоих то, что случилось с нашей планетой, – катастрофа. Для этих людей – благодеяние. Оно спасло им жизнь. Оно дало им гордость и чувство цели.

– У каждой тучи есть серебристая изнанка – для некоторых. – Кейт улыбалась, но голос ее прозвучал резко.

– Послушайте! – сказал Иисус, сведя ладони вместе. – Вы видали фотографии двухголовых овец, птиц, рожденных без перьев, детей с перепончатыми пальцами. Я думаю, Природа намеренно создает этих мутантов, уродцев – называйте как хотите. А причина в том, что если среда вдруг изменяется с катастрофической быстротой – вот как сейчас, – вдруг оказывается, что эти уродцы благодаря своим нестандартным, скажем так, атрибутам лучше приспособлены к новой среде, чем так называемые нормальные животные. То же самое и с этими людьми. – Он похлопал себя по лбу. – Некоторым из нас при рождении в голову закладываются другие программы. Мы вырастаем и чувствуем себя изгоями. Рыбой вне воды. Мы никогда не были членами нормального общества. Мы – те, кого бьют и унижают в школах. Мы становимся наркоманами и алкоголиками, мы попадаем в тюрьмы и сумасшедшие дома – просто не вписываемся в жизнь обычного общества. Мы – круглые затычки, которые общество пытается всунуть в квадратные дырки. И потому мы выпадаем в щели. Мы живем на улицах или психиатры пытаются нас лечить – то есть они называют это лечением. Нас накачивают лекарствами – мелипрамином и амитриптилином от депрессии, аминамазином от шизофрении.

– Ты хочешь сказать, что Природа выбрала вас как новую, улучшенную модель homo sapiens?

– Снова дерзите, мистер Кеннеди. Я не сказал, что мы лучше, я сказал только, что мы другие. Причина, по которой мы кажемся психами, – то, что нам не позволено было вырасти и выполнить наше генетическое назначение. Мы становимся ущербными, как бабочка, навеки застрявшая на стадии гусеницы.

Кейт подняла глаза от пиццы.

– А теперь среда изменилась…

– А теперь среда изменилась, и мы обнаружили – к своей радости, к своей безмерной радости, – что оказались в своей тарелке. Мы ощущаем свою целостность. Эта среда нам подходит. Мы функционируем как люди, мы больше не ощущаем себя рыбой, вытащенной из воды.