Они были какими-то удлиненными. Я был готов это списать на остаточный эффект галлюцинации или на искажение изображения струями горячего воздуха, когда понял, что это.
Тысячи взрослых, несущих на плечах детей.
– Боже мой, нет! – выдохнул я. В любую секунду Стивен отдаст приказ стрелять по людям, идущим к кораблю. Наши на палубе видят только серых чудовищ, а не отчаявшихся родителей, несущих детей выше слоя ядовитого газа.
Я смотрел в бинокль на этот жалкий исход человечества. Откуда они шли – Бог один знает. Может, из зеленого оазиса, который видели накануне мы с Кейт. Их мог выгнать оттуда ядовитый газ, и они из последних сил ищут другое пристанище. Оставшееся у людей имущество помещалось на тележках из супермаркета. Расовые различия стерлись – все лица почернели от вездесущей сажи. Дети сидели на плечах мужчин и женщин. Они свесили головы, руки болтались возле шей тех, кто их нес. У одного ребенка в ручке была зажата кукла; вот она выскользнула из пальцев и хрустнула под ногами идущей толпы. Многие шли босиком, им сожгло ноги раскаленной коркой земли, каждый шаг был пыткой, но инстинкт выживания гнал их вперед.
– Стивен! – заорал я в стальной потолок. – Стивен! Кто-нибудь! Слышите! Не стреляйте! Нельзя стрелять! Это не монстры, это люди!
Снаружи застучали шаги, потом в замке стал поворачиваться ключ.
Ничего. Постои…
Я вслушался. За дверью был какой-то шум. Неуверенным шагом я проковылял к двери и забарабанил в металл.
– Эй! Слышите? Стивен! Эй!
Повернулся ключ. Я вывалился в дверь.
– Эй, малыш, что такое? Мы тебя аж на палубе услышали.
– Стивен, послушай меня сейчас. Нет, не говори “потом”. Слушай или потом ты всю жизнь будешь жалеть.
– Рик, это может подождать. Ты видишь, что на нас идет?
– Видел. – Я вгляделся в его глаза – зрачки и радужки спались в точки. Он во власти галлюцинаций. Еще один симптом – он возбужден. – Поверь мне, – заговорил я как мог спокойнее. – Ты не видел того, что там есть. Того, что там, на самом деле.
– Все видят серых. Рик, брось это. У тебя еще не выветрился газ. Ты посиди…
– Стивен… послушай, расслабься на минутку. Послушай, что я должен сказать. – Но он стоял в дверях, возбужденный и перепуганный, и одновременно какой-то собранный. – Стивен, серых на самом деле здесь нет. Это электрические разряды на земле вызывают у вас галлюцинации. Если медленно дышать и успокоиться, они исчезают.
– Я их вижу. Они реальны.
– Нет, ты проецируешь образ серых на обычных людей. Там идут тысячи беженцев. Дай мне минуту. Что скажешь?
Он не успел ответить. Вдруг он резко ухнул и качнулся ко мне, будто его толкнули сзади плечом. Мы упали на пол, меня придавило тяжестью Стивена.
Я сумел приподняться на локтях.
Поглядев вверх, я вытаращил глаза, не веря им. По коже побежал мороз.
Почернелый, тяжело дышащий, страшно обожженный, со сгоревшими до черепа волосами, с волдырями от губ на пол-лица, закрывшими частично левый глаз, стоял не кто иной, как человек, называвший себя Иисусом.
И смотрел на меня пылающим взглядом Чарльза Мэнсона, шипя:
– Ты покойник, Кеннеди. Покойник, сука, ты понял?
Стивен застонал:
– Что случилось, Рик? Почему он обожжен?
Я сумел встать, держась за спинку стула. Стивен застонал громче:
– Этот гад пырнул меня ножом… и смылся… а, вот он… слушай, за каким чертом ты это сделал?
Обожженный стоял в дверях, держа нож лезвием в нашу сторону. Выкидной нож с лезвием не шире отвертки.
– Спроси своего братика.
Я покачнулся.
– Потому что Иисус, а точнее, Гэри Топп, если называть его настоящим именем, собирается убить нас и всех, кто встанет у него на дороге, и захватить власть. Так, Топп?
– Называй меня Иисус! – прошипел обожженный.
– Хрен тебе, – огрызнулся я. – Ты просто псих с манией величия.
– Называй меня Иисус!
– Поцелуй меня в задницу!
Он зарычал и махнул ножом у меня перед лицом, промахнувшись на добрую дюжину сантиметров. Я увидел, что он серьезно обгорел. Кисти рук превратились в покрытые волдырями клешни. Выбираясь из огненной ямы, он лишился пары ногтей – очевидно, когда лез по спинам товарищей.
И снова он зашипел как зверь:
– Я свое имя вырежу у вас на спинах!
– Как? – Во мне начал закипать гнев. – Ты обгорелый кусок дерьма, Гэри Топп. Даже со своим ножиком, как ты с нами справишься?
Я посмотрел на Стивена – он сумел подняться на колени. Я подхватил его за руку и помог встать со мной рядом. Так мы и стояли, держась друг за друга – у меня все еще кружилась голова от газа.
Поглядев на брата, я с испугом понял, что ножевая рана серьезнее, чем я думал. Лицо у него посерело, на лбу выступила испарина. Он то и дело глотал слюну и дрожал всем телом.
Губы обожженного психа скривились в улыбке.
– Братская поддержка? В буквальном смысле? Как трогательно.
– Сделай только шаг, и я тебе шею сломаю! – зарычал я.
Стивен тяжело дышал, но голос его прозвучал яростно.
– Ты насрал сам себе в тарелку. Если ты думаешь хоть секунду, что мои люди будут слушаться приказов такого психа, ты очень ошибаешься.
– Когда вы оба будете мертвы, – он осторожно потрогал волдыри на щеке, – кому им тогда верить? Я вошел и увидел, что вы убили друг друга. Все помнят, как вы подрались в Лондоне на острове. Так что, джентльмены, я думаю, моему рассказу поверят. И знаете что? Ваши люди примут меня с распростертыми объятиями.
– А если нет?
– Тогда чик-чик. – Он провел рукой у себя перед горлом.
– Ты знаешь, что сейчас делают наши люди? – произнес Стивен, скривившись от боли в ране. – Ты ведь их видел. Тысячи серых. Они собираются напасть. Тебе все равно, что будет?