Царь Кровь - Страница 143

143

В спальнях тоже выгребли почти всю мебель. Но остались знакомые вещи: ковры, полосатые обои, розовый абажур в маминой спальне. И фигурка Чьюбакки из “Звездных войн”, которую мне подарили на десятилетие, лежала возле плинтуса.

– Смотри, фотографии.

Кейт наклонилась, подобрала рассыпанные по полу фотографии и протянула мне.

– Это твоя семья?

Оцепенелый, но спокойный, такой спокойный, каким никогда в жизни не был, я стал их листать.

– Это мы со Стивеном. Когда жили в Италии. У меня все еще бинты после его выстрела. – Я говорил тихим ровным голосом. – Вот я на велосипеде. Его мне подарили на день рождения в семь лет. Вот папа. Черт, они с мамой держатся за руки. Даже странно думать, что когда-то они занимались любовью. А вот еще: Стивен притворяется, что играет на гитаре. А я притворяюсь, что кастрюли – это группа ударных. Еще тогда мы с ним хотели работать в музыкальном бизнесе.

Я листал дальше. Вот мы со Стивеном на Рождество сколько-то лет назад, разворачиваем подарки, вот сидим вокруг стола в бумажных шляпах, а на столе – индейка. Вот я в девять лет с удивленным лицом – я впервые глотнул пива из банки. Вот мы со Стивеном оделись на Хеллоуин. У Стивена маска скелета, а я почему-то надел зеленый нейлоновый парик и остроконечную шляпу.

Ничего особенного не было в этих снимках – в любом доме по всему миру найдется куча таких. Каникулярные фотографии детей и родителей, свадеб и дней рождений, чтобы зафиксировать, остановить самые важные секунды навсегда. Моды и прически с годами меняются. Матери, отцы, братья и сестры кажутся незнакомыми и в то же время знакомыми до боли. А мы сами смотрим из прошлого с неожиданно серьезными лицами. Как будто то, что случилось за эти месяцы, отбросило зловещую тень на те времена, и мы об этом знаем еще тогда.

Я глядел на фотографии. И был я спокоен, как-то странно пуст. Я отпустил что-то, что держал до сих пор. Я уже попрощался, и даже сам этого не понял.

– Пойдем, – сказал я. – Возьмем у Бена рюкзаки, пора двигаться.

Мы вышли из дома тем же путем, что и вошли, скрипя подошвами по пушистой золе, медленно вползающей в гостиную, как снег из самого Ада. Я прошел мимо костей Эмбер в саду. В последний раз в жизни вышел в кованые ворота.

Сперва я не обернулся, поднимаясь на холм к дому Бена Кавеллеро, но потом бросил взгляд через плечо.

Я увидел красный кирпичный дом, черепичную крышу, телеантенну выше, чем на соседних домах. Я видел сад, видел сгоревшие до основания изгороди, черную гарь, заполнившую пруд и покрывшую все погребальным саваном.

И на углу я оглянулся снова. Мой дом уже был скрыт обгоревшими остовами других домов, и видна была только крыша да кусочек окна моей спальни. Я пошёл дальше. Когда я оглянулся еще раз, дом скрылся совсем.

114

– Бен, где твой рюкзак?

– Я с вами не иду.

Мы стояли в коридоре верхнего этажа дома Бена Кавеллеро. Надо было выйти через окно, потом спуститься по большому черному сугробу на землю. Мы с Кейт были готовы. В рюкзаках была чистая одежда и запас еды до самого побережья, если понадобится. Винтовки мы засунули стволами в рюкзаки.

Я недоуменно покачал головой:

– Какой смысл здесь оставаться?

– Здесь мой дом, Рик. Когда я увидел его, я понял, что куплю этот дом и никогда его не покину.

– Но ведь сгорит вся деревня!

– Рискну, Рик. Мне нравится себя обманывать мыслью, что здесь я нужнее. – Он поправил шарф на лице. – Иногда здесь проходят люди. Я им рассказываю правду о серых, что это у них галлюцинации. У них появляется больше шансов выжить в этом враждебном мире.

Мысль оставить Бена в этой выгоревшей стране была невыносимо мрачна.

– Ты можешь быть полезен Стивену.

– Нам нужны люди с опытом, – сказала Кейт. – У нас почти все моложе тридцати лет.

– Именно, – сказал Бен, и хотя губ его не было видно, я знал, что он улыбнулся. – Именно. Вы – группа молодых. Где вам не хватает опыта, его заменят энтузиазм и воображение. Вы не должны нести с собой в будущее груз философии стариков. Выработайте свою. Старому миру пришел конец, но можете считать это рождением нового.

– И ты никак не передумаешь?

– Никак, Рик. Я остаюсь. Не волнуйся, еды у меня хватит. Я повернулся, чтобы идти.

– Рик, еще одно. Ты мне не сказал, куда идет корабль. Я пожал плечами:

– Мы точно не знаем, знаем только, что на юг.

– На юг? Юг – это половина земного шара.

– В Южные Моря, – сказала Кейт. – Если найдем остров, не тронутый жаром, мы там поселимся.

– Вы уверены, что у вас нет тайной надежды доплыть до Австралии или Новой Зеландии и обнаружить, что там жива цивилизация?

– Если так, то это будет как Рождество летом, – улыбнулся я. – Я за многие годы привык спать на простынях и жить в доме.

– Ты теперь изменился, Рик. Изменился сильнее, чем сам сознаешь.

– Не думаю, Бен. Дай мне чистые простыни и еду три раза в день, и я буду счастлив.

– Ну, например, ты прибываешь в Мельбурн. И что потом? Ищешь работу в банке? Покупаешь дом?

Бен хотел помочь мне понять самого себя. И я почувствовал, что сопротивляюсь. Даже злюсь на человека, который много лет был одним из лучших моих друзей.

– Нет, – ответил я. – Когда поднаберу денег, куплю гитару.

– И снова соберешь оркестр?

– Почему бы и нет?

– Ты все еще этого хочешь?

– Да.

– Играть на гитаре, когда есть целый новый мир, который надо строить?

– Какой еще новый мир?

– Ты мне не веришь, когда я тебе говорю, что прежний “ты” умер. И теперь на свете живет новый “ты”. С иголочки новый Рик Кеннеди, но он еще этого не понимает. Я прав?

143